выставки
Эмилия Пирогова:
ЛУБОК И КИТЧ — ТО, ЧТО ЛЮБИТ АМЕРИКА
12.05.2017
В мае этого года картины Владислава ПЕТРОВА «Nemoold» принесли ему 1 место и Золотую медаль в категории FANTASY на международном конкурсе New York Realism Fine Art.
В качестве образца фэнтези новой волны американцы опубликовали на сайте конкурса (http://newyorkrealism.tripod.com/) работу Петрова под названием «Первая стража». Изображает она пару кошек на крыше, ночью, при свете звезд отдыхающих на фоне православного собора и какого-то сооружения со шпилем, похожим на адмиралтейскую иглу. Возможно, жюри конкурса было почтенным, но что оно нашло фантастического в этой картине? Совершенно непонятно. Кошки, правда, милые, но выглядят вполне себе реалистично и сидят на крыше в положенное им время. Однако, судя по названию «шедевра», они что-то там охраняют (может, дом от мышей?).
Конечно, фиолетово-черная цветовая гамма с рыжими вкраплениями (золото куполов, осенние деревья и рыжий цвет шерсти одной из кошек) кому-то может понравиться. Впрочем, и она узнаваема для каждого, кто хоть раз обращал внимание на звездное небо в сумерки, ранней осенью. В чем тут фэнтези? Я продолжаю задаваться этим вопросом - и не нахожу на него ответа. К тому же, чтобы полюбоваться на кошек, достаточно купить какой-нибудь настенный календарь с фотографиями пушистых созданий. Для чего, спрашивается, приписывать им мистические функции охраны чего-то от кого-то? Это не фэнтези, уважаемое жюри, это лубок.
Большинство творений Владислава Петрова Nemoold крайне сентиментальны. Задорный пушистый пес среди кудрявых от инея кустов выбежал на дорогу в картине «Встречает». Он так и просится на новогоднюю или рождественскую открытку, которая обязательно должна быть напечатана старомодным способом — на кусочке картона, с маркой и штемпелем. Изображение песика тоже вполне правдоподобно и буквально, что опять же никак не вяжется с жанром фэнтези.
Детская тема в творчестве художника умиляет не меньше. «Будущее начинается со сказки» - само название сладкое, как леденец. Малыш в одуванчиках, которого запечатлел Петров, с восторженным изумлением смотрит в сторону зрителя. Того, кто читает ему сказку, мы не видим, как не видели и того, кого встречает пес в снегах. Так что до полноценного сюжета картины не дотягивают, - в них есть лишь намек на некую коллизию, додумать которую предлагается зрителю.
С фэнтези отдаленно связаны разве что «космические» работы Владислава Петрова Nemoold. Любит он интерпретировать образ Вселенной, что поделаешь. Обычно в звездное мессиво художник помещает реальных людей, состоящих в каких-либо отношениях. В этом смысле характерна картина «Гравитация»: вид сверху пары, завинченной в бальном танце, сливается с фиолетово-синим космическим вихрем. Из той же оперы - «Кванты. Сверхтекучесть», где две женские фигуры замерли в акробатическом трюке, который они совершают не то в атмосфере, не то в безвоздушном звездном пространстве.
У Петрова целая серия всевозможных квантов. Есть еще, например, «Квантовая телепортация» с трудно передаваемым словами сюжетом, который разворачивается на фоне космической звездно-солнечной воронки. Если учесть, что квант — это наименьшее количество чего-либо (словарь Ожегова), то при чем здесь подобный научный термин, абсолютно неясно. Единственное, чем можно объяснить увлечение художника квантами, — так это погоня за отвлеченно-красивыми определениями: нужно же хоть в чем-то соответствовать жанру фэнтези.
По сути же лидер американского конкурса не выходит за рамки китча. Котики, собачки, звезды и младенцы — то, что в принципе не может отталкивать. Даже когда Петров погружается в неведомые глубины мироздания и создает многозначные философские работы, он остается вполне гармоничным, не вступая в противоречие с миром и самим собой. Да, от его картин можно расчувствоваться, над ними можно задуматься, а порой и озадачиться. Однако пощечины общественному вкусу вы от него не дождетесь. Петров не взрывает мозг.
Между тем, искусство — это, как говорится, не девушка, чтобы всем нравиться. А способен ли любимец американских ценителей живописи на креативный шок, от которого (по крайней мере, в первый момент) всем вокруг станет не по себе? Вряд ли...
Эмилия ПИРОГОВА
Джорджо де Кирико. Метафизические прозрения.
20.04.2017 -23.07.2017
TOP-10, Выставки в апреле 2017, Выставки в июле 2017, Выставки в июне 2017, Выставки в мае 2017, Главное сейчас, Новости, Третьяковская галереяLeave a comment 172 Показы
-
До 23.07.2017 в Государственной Третьяковской галерее на Крымском валу.
Третьяковская галерея представляет первую в России выставку Джорджо де Кирико (1888−1978) — итальянского живописца, скульптора, сценографа и поэта, одного из ведущих мастеров в искусстве ХХ века, предтечи сюрреализма и основателя движения «Метафизическая живопись».
Во время встречи Президента Российской Федерации Владимира Путина с Президентом Итальянской Республики Серджо Маттареллой этот проект был отмечен среди важнейших для развития культурных связей двух государств.
Совместная выставка Третьяковской галереи и Фонда Джорджо и Изы де Кирико проходит в рамках Открытого Фестиваля Искусств «Черешневый лес» при поддержке компании Bosco di Ciliegi.
Искусство транснационально по своей природе. Произведения Джорджо де Кирико, размещенные в залах Третьяковской галереи рядом с русским искусством ХХ века, позволяют обнаружить многие параллели и взаимовлияние различных художественных направлений.
Рассмотрение его в контексте одновременных художественных процессов обогащает восприятие, придает важные дополнительные смыслы. Выставка де Кирико позволит зрителям осмыслить его влияние на русских художников – К. Малевича, А. Шевченко, А. Дейнеку, К. Рождественского, В. Ермолаеву, трансформировавших в своих работах некоторые приемы и мотивы живописи мастера.
Настоящая выставка в Третьяковской галерее демонстрирует главные грани творчества мастера: ранние картины, свидетельствующие об увлечении искусством швейцарского художника-символиста Арнольда Бёклина (1827–1901), классическую «метафизическую» и неометафизическую живопись, обращение к интерпретации античности и мифологических сюжетов, интерес к живописи старых мастеров, а также автопортреты.
Экспозиция состоит из нескольких разделов.
Первый, «Путь метафизики», раскрывает суть метафизической живописи, погружает в круг ее основных сюжетов и приемов. Определение своего искусства как метафизического, заимствованное де Кирико из арсенала философских терминов, опирается на собственно философское толкование метафизики как исследования первоначальных законов бытия, лежащих за пределами эмпирического опыта.
Применительно к художественному направлению «метафизика» означает погружение в некий параллельный магический мир, наполненный событиями, понимание которых неподвластно логике и здравому смыслу, исследование мистических явлений, скрытых за внешним спокойствием и обыденностью.
Другой обширный раздел, представляющий очень важный аспект творчества де Кирико, – «История и миф». Свое обращение к интерпретации античности и мифологических сюжетов, возврат к классике он отождествлял с восстановлением духовных ценностей, утраченных как в искусстве, так и в общественной жизни.
Неоклассические тенденции стали общим местом художественных поисков в 1920–1930-х годах, не избежал поворота к классической традиции и де Кирико. В живописи мастера появляются новые темы: античные мифы, гладиаторы, герои греко-римской истории.
Историзм имел в творчестве де Кирико и еще одно проявление – диалог с искусством прошлого.
В разделе «Старые мастера» мы видим, что де Кирико, как маску, примерял на себя разнообразные манеры и стили – Тициана, Рубенса, Курбе, Каналетто, Буше, Ватто, Фрагонара, не только стремясь прикоснуться к великой традиции, но и как бы ставя себя в один ряд с прославленными мастерами. В данном корпусе работ особое место занимают автопортреты, во многих из которых реализована концепция исторической маски.
Важный круг сюжетов, выделенный в раздел «Вечное возвращение», затрагивает проблему влияния философских концепций на творчество де Кирико.
В первую очередь это идеи Ницше, его теория «Вечного возвращения» – неизбежности повторения событий и явлений в беспрерывном течении времени, бытия как вечных песочных часов, переворачивающихся бессчетное число раз. Эта тема в творчестве де Кирико находит буквальное, литературное воплощение в вариациях на темы «Возвращения блудного сына» и «Возвращения Улисса».
Но и само творчество де Кирико в целом реализует идею круговорота и цикличности. В картинах «неометафизического» периода 1960–1970-х годов, представленных в разделе, завершающем выставку, мастер снова и снова настойчиво возвращается к уже однажды пройденным сюжетам и приемам.
Художник последователен в своей теории «метафизического искусства» и верен одному и тому же кругу сюжетов в скульптуре и графике. Скульптура реализует их в объеме, лишая фигуры условного картинного пространства, акцентируя их пластические особенности. Среди графических работ – эскизы к живописным произведениям и иллюстрации к роману собственного сочинения «Гебдомерос».
В экспозицию включены театральные костюмы, выполненные де Кирико для антрепризы Сергея Дягилева к балетной постановке «Бал» (1929) и для балетов «Пульчинелла» (1931) и «Протей» (1938).
Дизайн выставки выполнен с учетом ряда пластических мотивов работ де Кирико: колоннад и фрагментов архитектурных объектов. Эти формы воспроизводятся в четырех павильонах, внутри которых экспонируются графические произведения де Кирико, требующие особых условий освещения.
К выставке подготовлено издание, в которое вошли статьи итальянских исследователей, а также текст куратора выставки Т. Горячевой о влиянии Джорджо де Кирико на русское искусство.
http://cultobzor.ru/2017/04/de-cirico-metafizicheskie-prozreniya/
